Тот, кому удаётся объединить пространство Евразии и удерживать контроль над ним, становится очень значимой мировой силой. В течение нескольких последних веков существенную часть евразийского пространства удерживала Российская империя. Её преемником стал Советский Союз.
Чтобы дестабилизировать СССР, часть западных элит, считавших его главным геополитическим противником, сделала ставку на «исламский фактор». Проект «Ислам против СССР», о котором речь пойдёт ниже, сыграл весьма существенную роль в разрушении советской империи.
После распада Советского Союза ислам заявил о своей претензии на роль нового держателя евразийского пространства. Сегодня «исламский фактор» вновь активно задействуется – на сей раз для дестабилизации РФ. И потому проекты исламизации России требуют тщательного исследования.
Но прежде, чем перейти к рассмотрению этих проектов, сделаем важную оговорку: традиция мирного сосуществования народов, исповедующих ислам, с другими народами России и постсоветского пространства насчитывает много веков. И говоря о деструктивном задействовании «исламского фактора», мы имеем в виду именно радикальных исламистов, а не ислам как таковой.
Относительные размеры мусульманского населения России
Обсуждая проекты исламизации России, необходимо ответить на вопрос, сколько мусульман проживает сегодня на территории Российской Федерации? Ведь радикальные исламисты ведут свою работу, прежде всего, именно среди мусульманского населения.
Согласно последней переписи, проведенной в 2002 году (а это наиболее достоверные данные), в РФ общая численность населения составляет 145 млн. человек. Из них «этническими мусульманами» являются 14,5 млн., то есть 10% населения.
Однако перепись не учитывает мусульман-мигрантов из республик бывшего СССР, которые приезжают в Россию в поисках работы, и часть из них остается здесь жить. Мусульман-мигрантов, по разным оценкам, 5-6 млн. Возьмём усредненную цифру – 5,5 млн. Таким образом, если приплюсовать мусульман-мигрантов, в РФ проживает порядка 150 млн. человек. Из них этнических мусульман – около 20 млн., то есть уже не 10%, а 13% населения.
Делая прогноз на будущее, необходимо иметь в виду нынешние демографические тенденции.
У славянского населения (прежде всего русских) очень высокие показатели смертности и низкий уровень рождаемости. Причина кроется в том, что в советский период русские были государствообразующей нацией и распад Советского Союза оказал на эту часть населения наиболее травмирующее воздействие. Русские в массовом порядке изгонялись из национальных республик. В ряде регионов, где проживает в основном русское население, предприятия в начале 90-х годов XX века встали и люди лишились средств к существованию.
У мусульман же не столь высокая, как у русских, смертность и высокий уровень рождаемости.
С учётом этих факторов, прогнозируется, что к 2020 году численность населения РФ уменьшится до 130 млн. При этом этнических мусульман будет около 25 млн., то есть уже 19% (рис. 1).
Рис. 1. Доля этнических мусульман в населении России
Итак, тенденция очевидна: процентная доля мусульман будет непрерывно расти. И потому рассмотрение проектов исламизации России представляется актуальным.
Географическая локализация
Следующий важный для понимания проблемы вопрос – как именно локализован ислам на территории Российской Федерации (рис. 2).
Мусульманское население преобладает, прежде всего, на Северном Кавказе – в Чечне, Ингушетии, Дагестане, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии, Адыгее.
Второй крупный мусульманский регион – Поволжье. Причём значительное число мусульман проживает здесь не только в тюркских республиках – Татарии и Башкирии, но и в ряде русских областей – Саратовской, Самарской, Нижегородской, Астраханской.
Именно два этих больших региона – Северный Кавказ и Поволжье – привлекают радикальных исламистов в первую очередь.
Кроме того, радикальные исламисты проявляют повышенный интерес к тем республикам бывшего СССР, в которых значительную часть населения составляют мусульмане. Процессы, запускаемые радикальными исламистами в Крыму и Средней Азии, естественно, оказывают влияние и на Россию, и их необходимо учитывать.
В Крыму идёт очень острая борьба между турецким влиянием (крымские татары, связанные с турками, получают там всё более мощные экономические и политические позиции) и влиянием саудовским.
В республиках Средней Азии саудовская исламизация идёт рука об руку с пакистанским влиянием:
– в Узбекистане, на фоне требований США демократизировать власть, резко усилились исламские радикалы из партии «Хизб ут-Тахрир»;
– в Таджикистане, на фоне острого экономического кризиса, вновь поднимает голову радикальная часть бывшей Объединённой таджикской оппозиции, почти двадцать лет назад развязавшей в республике гражданскую войну;
– в Киргизии регулярные обострения обстановки, включая крупнейшие межэтнические столкновения в Ферганской долине, инициируются именно радикальными исламистами;
– в Казахстане активизируются коммуникации юга республики, где радикальные исламисты имеют довольно прочные позиции, с Оренбургом и российским Поволжьем.
Если нанести на карту маршруты экспорта энергоносителей (рис.3), сразу обнаруживается, что повышенная исламистская активность наблюдается именно в тех регионах, где проходят стратегические экспортные маршруты нефти и газа (а также железные и автомобильные дороги и линии электропередач). Как видно на карте, очень важным «узлом», особо насыщенным такими экспортными линиями, является Поволжье.
Сегодня уже многие исследователи говорят о том, что управление мировыми процессами может осуществляться не только за счёт построения того или иного порядка (отсюда сравнительно старый термин «новый мировой порядок»), но и за счёт намеренного превращения порядка в беспорядок нужного качества, он же – управляемый хаос (отсюда новый термин – «новый мировой беспорядок»).
Радикальный исламизм – очень действенное орудие в руках тех, кто намерен управлять миром через хаос. Особенность экономики России состоит в том, что районы добычи сырья расположены в основном на Востоке, а перерабатывающие предприятия – на Западе. Представим себе, что радикальным исламистам удалось дестабилизировать линию от Северного Кавказа до Поволжья, заблокировав тем самым транспортировку сырья (в первую очередь, энергоносителей). Россия окажется рассеченной на две нежизнеспособные по отдельности части.
А теперь – краткий исторический экскурс о задействовании «исламского фактора» против СССР.
Проект «Ислам против СССР»
В 70-е годы ХХ века в определённых кругах западной – американской и европейской – элиты началось обсуждение проекта «Ислам против СССР». Предлагалось дестабилизировать СССР, активизировав недовольство советского исламского населения, сосредоточенного на Кавказе, в Средней Азии и Поволжье.
Идея принадлежала британцу Бернарду Льюису. Фактически, речь шла о продолжении политики, которую Британия проводила ещё против царской России. Льюис изложил свой проект Збигневу Бжезинскому, который на тот момент был помощником президента США Картера по национальной безопасности. Бжезинский одобрил проект. И убедил Картера в необходимости начать реализацию данного проекта.
Главным партнёром Льюиса в деле разработки и осуществления проекта «Ислам против СССР» стал Александр Беннигсен – специалист по истории мусульманских народов СССР, представитель известного российского аристократического рода. Его родители эмигрировали во Францию после Октябрьской революции. В своих книгах (в частности, в книге «Суфии и комиссары. Мусульманские братства в СССР», написанной по заказу Госдепартамента США) Беннигсен всячески подчёркивал, что мусульмане в СССР коренным образом отличаются от русских. Что русские, уверовав в коммунизм, в большинстве своём отвернулись от веры предков (православия). А мусульмане стремятся сохранить присутствие религии в своей жизни и потому враждебны коммунизму.
Беннигсен утверждал, что, помимо официального, контролируемого советской властью ислама, на территории СССР существует «параллельный ислам», или «ислам вне мечетей», – сохранившиеся с досоветских времён суфийские братства. И что члены этих братств объединены «враждебностью к русским, которые вызывают у них двойное чувство ненависти – как завоеватели и как неверные безбожники»1.
Данное утверждение Беннигсен подкреплял весьма красноречивыми цитатами, например: «Я вью веревку, дабы накинуть её на инженеров, студентов – в общем, всех тех, кто пишет слева направо». Узун Хаджи, накшбандийский шейх, 19202.
Оппоненты Беннигсена убеждены в том, что Беннигсен, желая обосновать необходимость задействования мусульманского фактора в борьбе против СССР, намеренно преувеличивал политическое значение суфийского подполья.
Этого мнения придерживается, например, американский исследователь Марта Брилл Олкотт: «Утверждение, что суфийские братства полноценно функционировали в Средней Азии, с сотнями тысяч – если не миллионами – последователей, как пишет Александр Беннигсен, очень далеки от правды. Действительно, огромное число жителей Средней Азии участвовали в традиционных собраниях и ритуалах у крупных усыпальниц рядом с кладбищами, где похоронены суфийские лидеры, но не следует воспринимать это как свидетельство того, что суфизм процветал и был способен превратиться в политическое движение...»3.
Преувеличивал ли Беннигсен значение суфийского подполья? Вне зависимости от ответа на этот вопрос, ясно, что для Беннигсена и его соратников важно было убедить американское руководство в наличии крупного фактора, который можно использовать для подрыва СССР. Они понимали, что если удастся убедить высшее руководство в наличии подобного фактора, то руководство начнёт этот фактор (то есть подпольные исламские группы) поддерживать. А при такой поддержке даже не слишком крупный фактор превратится в фактор по-настоящему крупный.
По заказу ЦРУ под руководством Беннигсена во Франции издавались книги, цель которых состояла в том, чтобы разбередить в мусульманских народах СССР старые обиды. Российская империя была представлена в этих книгах жестоким, кровавым поработителем. С конца 70-х годов тиражи таких книг нелегально доставлялись в те республики СССР, где проживало исповедующее ислам население4. Но к этому всё, конечно же, не сводилось.
С началом афганской войны открылся своеобразный «коридор». По этому коридору в Среднюю Азию потекли из Афганистана наркотики, оружие. А ещё – идеи Маудуди, Хомейни, Кутба, афганских фундаменталистских группировок. Для изучения этих идей, а также Корана и арабского языка создавались подпольные школы. Обучали молодёжь засланные в СССР исламские фундаменталисты.
Взяв под контроль религиозные центры Средней Азии, зарубежные радикальные исламисты установили затем контакты с молодыми мусульманами Кавказа, приезжавшими в Среднюю Азию для подпольного изучения «чистого» ислама. Кавказу, часть народов которого жёстко сопротивлялась присоединению к Российской империи и потому имела к России давний исторический счёт, Беннигсен и другие участники льюисовского проекта отводили решающую роль. Беннигсен настаивал, что «кавказский бунт разрушит Советский Союз»5.
К середине 1980-х на территории советских мусульманских республик фактически был выпестован новый, так называемый «жёсткий» ислам, глубоко чуждый традиционному советскому «мягкому» исламу.
Необходимо отметить, что аналитика конфликтов между «жёстким» и «мягким» исламом говорит о существовании, помимо действительно «мягкого» (то есть лояльного к государству и ориентированного на диалог с иноверцами) ислама, ещё и «имитационно мягкого» ислама. «Имитационно мягкий» ислам ведёт двурушническую политику: предъявляя себя в качестве альтернативы «жёсткому» исламу, он одновременно всячески способствует как активизации этого «жёсткого» ислама, так и подавлению ислама подлинно «мягкого». Сходные тенденции можно наблюдать и на Западе. Отметив это, вернемся к обсуждению практически важных сюжетов, связанных с историей задействования «исламского фактора» против СССР и России.
В конце 1980-х годов, когда в СССР началось так называемое «религиозное возрождение», в мусульманских республиках Советского Союза активизировались «новые религиозные лидеры» – взращенные в течение десятилетия исламские фундаменталисты. Они начали агрессивно (дело доходило до убийств) вытеснять традиционалистов – советское мусульманское духовенство. Фундаменталисты сыграли весьма существенную роль в разрушении СССР, разжигая сепаратистские настроения и межнациональные конфликты в национальных республиках.
Итак, решающим толчком к созданию на территории СССР исламских фундаменталистских групп послужила война СССР с Афганистаном. Именно эта война стала крупнейшим этапом в реализации плана Льюиса-Беннигсена «Ислам против СССР». В 1996 году бывший директор ЦРУ Р.Гейтс в своих мемуарах «Из тени» сделал сенсационное признание: американские разведывательные службы начали оказывать помощь моджахедам в Афганистане за шесть месяцев до введения советских войск! Признание Гейтса перечёркивает американскую официальную версию, согласно которой помощь ЦРУ моджахедам началась в 1980 году и была лишь вынужденным ответом на советское вторжение в Афганистан в конце 1979 года.
В январе 1998 года Бжезинский в интервью «Нувель обсерватер» подтвердил, что помощь США моджахедам действительно началась в июле 1979 года. Идею проведения этой секретной операции Бжезинский назвал «блестящей»: ведь она помогла втянуть русских в «афганскую западню». В результате CCCP получил, по его словам, «собственную вьетнамскую войну».
На вопрос корреспондента «Нувель обсерватер», не сожалеет ли он о том, что фактически поддерживал интеграционный процесс в исламе, Бжезинский ответил: «Что важнее для мировой истории? Талибан или коллапс Советской империи? Какие-то взбудораженные мусульмане или освобождение Центральной Европы и окончание "холодной войны"?»6.
Претенденты на роль держателя постсоветского пространства
Коллапс Советской империи поставил в мировую повестку дня вопрос о том, кто становится новым хозяином постсоветского пространства. Первым заявил о своих претензиях на это пространство именно ислам. «Заявки» были озвучены лидерами исламских революций – шиитским (Хомейни) и суннитским (ат-Тураби).
1 января 1989 года – почти за два года до того, как СССР прекратил своё существование, – аятолла Хомейни направил советскому лидеру Михаилу Горбачеву следующее Послание (приводится с сокращениями):
«Господин Горбачев! Вам следует обратиться к истине. Основная проблема Вашей страны лежит не в вопросах собственности, экономики и свободы. Ваши трудности заключаются в отсутствии Истинной Веры в Бога... Всем ясно, что отныне коммунизм следует искать в музеях политической истории. Первым нанёс удар по коммунизму вождь Китая, второй, видимо, и последний удар нанесли Вы. Отныне союзные Вам государства уже никогда не пойдут на то, чтобы растрачивать свои природные ресурсы на доказательство успехов коммунизма, хруст костей которого уже услышан потомками.
Когда с минаретов мечетей в некоторых Ваших республиках семьдесят лет спустя раздалось «Аллах Акбар!», все исповедующие подлинный Ислам Мухаммада заплакали от восторга... Исламская Республика Иран как самый могущественный оплот исламского мира может с легкостью заполнить вакуум, образовавшийся в идеологической системе Вашего общества»7.
В 1991 году о претензиях ислама на постсоветское пространство заявил Хасан ат-Тураби – духовный лидер исламских фундаменталистов Судана, вдохновитель суданской исламской революции, о котором распространено мнение как о «суннитском варианте аятоллы Хомейни». По словам ат-Тураби, с распадом СССР открылась великая надежда и перспектива – ислам должен стать преемником коммунизма на территории бывшей советской империи, превратить её в исламское шариатское государство от Чёрного моря до Памира8.
В России на роль нового держателя постсоветского пространства («пространства Северной Евразии», как его стали называть) с начала 1990-х годов претендуют так называемые «евразийские» движения, в которых существенное место отводится исламу.
Есть два основных, конкурирующих между собой евразийских проекта: назовём их условно «исламо-фашистский» и «исламо-халифатистский».
Во главе первого стоит Александр Дугин. Сегодня он делает вполне респектабельные заявления и выглядит достаточно «умеренным» политическим интеллектуалом. Однако в 1990-е годы Дугин фактически занимался пропагандой идеологии «чистого террора», легитимирующей право субъекта на насилие (акт агрессии рассматривается как «экзистенциальная экспансия», как выход субъекта за собственные границы «в сферу трансцендентности»)9. Эта идеология впервые была применена в Италии 1970-х гг., дала мощный толчок развитию мирового неофашистского движения, стала интеллектуальной подпиткой для «новых правых» в Европе, нашла горячий отклик в радикальных исламских организациях.
В 1991-1992 гг. Дугин налаживает контакты с лидерами «новых правых». В этот период в Москве побывали Ален де Бенуа, Робер Стойкерс, Жан Тириар, Клаудио Мутти. Одним из результатов этого взаимодействия стало появление в 1992 году русской версии журнала «Элементы». Дугин возглавил журнал, де Бенуа, Стойкерс и Мутти вошли в редколлегию. Целые номера журнала были посвящены философии террора и «героям Великой террористической войны», теории Консервативной революции, современному неофашизму с его культом «Waffen SS».
Александр Дугин, Лимонов и Национал-большевистская партия – запрещена на территории РФ
Одновременно Дугин объявил, что историческая миссия России состоит в реализации «Евразийского проекта». Данный проект призван объединить континентальные государства Евразии в единый блок для борьбы с атлантическими державами (США и Великобританией). Особое место в этом проекте отводилось исламу, который рассматривался как сила, способная противостоять процессам глобализации.
Дугин восхвалял Чингисхана, утверждая, что тот «принёс русским свободу от ярма Запада и передал им основы государственного аппарата для управления Евразией». По словам Дугина, Тимур далее «воспроизвёл изначальный чингисхановский импульс в мусульманском контексте... Москва... усвоила понимание евразийского материка как единого пространства, подлежащего универсальной унификации на особых сакральных принципах, сопряженных с этикой Великого Турана. И вся история России, начиная с Московского Царства, демонстрирует нам разнообразные версии Руси Монгольской, чингисхановской. Мы, русские, дети Чингисхана, наравне с татарами, тюрками, монголами... Россия = Орда. Изумительная формула»10.
В рамках «Евразийского проекта» Дугин пытался оформить русско-тюркско-европейский союз. Речь не шла о развитии России. По большому счёту, речь не шла даже о сохранении территориальной целостности России. В начале 1990-х годов сторонники данной версии «евразийства» считали высоко вероятным, что у постсоветского пространства скоро появится новый – исламский – хозяин. А в ожидании этого хозяина Россия должна обеспечивать исламо-европейский синтез.
Фактически в тот период Дугин занимался продвижением концепции пантуранизма (Великого Турана).
Поначалу – в первой половине 1990-х годов – пантуранисты имели успех. Турецкие эмиссары и капиталы хлынули в Среднюю Азию, на Северный Кавказ и в Поволжье. Одновременно эмиссары арабского (в основном саудовского) происхождения, буквально «наступая туркам на пятки», занимались исламизацией тех же самых территорий. Этот период можно условно назвать первым этапом исламизации России. Основные усилия всех исламизаторов тогда были направлены на обработку мусульманского населения.
Итогом жесткой конкуренции стало то, что саудовцы взяли верх над турками на значительной части постсоветского пространства. Саудовский ислам радикального толка, потеснив ислам турецкий (более мягкий), начал стремительно занимать политическое поле России и постсоветских республик.
В идеологическом плане деятельность саудовцев подкреплялась второй, конкурентной по отношению к дугинской версией «евразийства». Ключевая фигура в этом проекте (условно «исламо-халифатистском») – Гейдар Джемаль – стоит на жёстких происламских позициях.
Примечательно, что Джемаль попытался выстроить отношения с обоими исламскими субъектами, заявившими о претензиях ислама на постсоветское пространство, – и шиитским (Хомейни), и суннитским (ат-Тураби).
В 1992 году Джемаль установил контакт с сыном аятоллы Хомейни – Ахмадом Хомейни – и активно поддерживал эти отношения вплоть до смерти Хомейни-младшего в 1994 году. Несколько раз посещал Иран, вёл переговоры по вопросам национального примирения в раздираемом гражданской войной Таджикистане, организовал съёмки фильма о современном Иране (фильм был показан по центральным каналам российского телевидения). А после смерти Ахмада Хомейни Джемаль продолжал сотрудничать с министром иностранных дел Ирана Али Акбаром Велаяти, спикером иранского парламента Али Акбаром Натег-Нури, лидерами «Корпуса стражей исламской революции»11.
В том же 1992 году, когда были установлены контакты в Иране, Джемаль сошелся на 1-й Хартумской исламской конференции в Судане с Хасаном ат-Тураби (напомню, что ат-Тураби заявил в 1991 году: ислам должен стать преемником коммунизма на территории бывшей советской империи). Среди участников конференции были представители радикальных исламских организаций.
В 1993 году Джемаль внёс на Хартумской конференции предложение о создании международного Исламского комитета12. А в 1995 году создал Исламский комитет в России. Его задачу Джемаль определяет так: «Сформулировать идеологию политического ислама в XXI веке, которая могла бы стать в первую очередь идеологией мусульманских диаспор в культурно чуждом пространстве»13.
Отвечая на вопрос о том, на какой именно ислам он ориентируется, Джемаль заявляет: «Я исповедую идеологию реального, подлинного ислама... Это не клерикальное направление, это ислам боевой, чисто политический. Это вера, которая спасает душу в той мере, в какой человек жертвует собой. Я за ислам тех, кто готов пролить свою кровь за Аллаха. Мусульманам нужна идеология, которая объединит суннитов, шиитов, ваххабитов и др. Мы – носители миссии Аллаха в истории, которая перешла к нам от евреев и первохристиан»14.
В 1995 году, в разгар боевых действий в Чечне, Джемаль подчеркнул в интервью: «Я лично знаком с центральными фигурами в среде чеченских полевых командиров, которым налепили ярлыки террористов. Это глубоко верующие, идейные люди, которые защищают право Кавказа на существование»15.
После теракта в Буденновске в 1995 году Джемаль заявил, что руководивший терактом Басаев действовал совершенно адекватно, поскольку он мстил за Чечню, а «месть – это законное действие, единственное, что гарантирует нам сохранение достоинства, жизни и имущества»16.
О своих контактах в исламском мире Джемаль публично говорил следующее: «Я знаком с руководителями "Хезбаллах", ХАМАС, афганского Талибана. Мы занимаемся вопросами координации, и в первую очередь речь идёт об идеологическом влиянии. Исламский мир находится на перепутье, он разделён на многие политические течения, интерпретации шариата, секты. Существует конфликт между салафитами и суфиями, есть масса разногласий между духовными лидерами. Наша цель – объединить все эти силы»17.
В 1996 году Джемаль стал советником генерала Александра Лебедя. Лебедь был одним из основных претендентов на пост президента России. Кроме того, многие прочили его на роль военного диктатора (политическая обстановка в России в тот момент была очень сложной, и возможность военного переворота казалась вполне реальной). Джемаль готовил для Лебедя записки по вопросам политики на Северном Кавказе, который, как он считал, «нужно отдать». В итоге Лебедь подписал в Чечне капитулянтские Хасавюртовские соглашения.
Эксперты отмечают влияние Джемаля на Лебедя в ещё одном, крайне существенном вопросе. В окружении Лебедя обсуждалась «спасительность» ислама для России.
Своеобразным отголоском этих обсуждений стал роман Юрия Никитина «Ярость»18. В нём – пусть и в фантастическом преломлении – нашёл отражение непрозрачный, но вполне реальный политический сюжет того времени. Роман вышел из печати в 1997 году – «по горячим следам» президентских выборов 1996 года. По сюжету, победа на выборах достается генералу Кречету (в этом персонаже легко угадывался генерал Лебедь). В поисках идеи, которая сделала бы ослабленную и деморализованную после распада СССР страну способной сопротивляться американской экспансии (к границам России неумолимо приближается блок НАТО), президент Кречет обращается к «социальному философу и футурологу» Никольскому. В своих работах тот обосновывал «полезность» перехода русских в ислам, противопоставляя «хороший» ислам «плохой» Русской Православной Церкви: православие взрастило в нации рабскую покорность, а ислам сделает народ гордым и свободным.
Согласно идее Никольского, «Россия придумает свою веточку ислама» – «русский ислам» («исламский мир отнесется с пониманием, если в России ислам будет не совсем таким, как в Саудовской Аравии. Мы будем одновременно и в исламском мире, и останемся самобытной Россией с её особенностями»19). По замыслу новоявленных «исламизаторов», приняв ислам, Россия останется Россией, но это будет «могучая и богатая Россия. Сильная, яростная, одухотворенная единой идеей. И, что жизненно важно, к нам хлынут золотые реки из Саудовской Аравии, Кувейта, Йемена, других арабских стран...20».
Кречет решительно приступает к исламизации страны. Православным священникам предлагается принять ислам и стать муллами («Я самый ярый патриот Руси, – заявляет Кречет. – И я хочу, чтобы даже в мечетях служили русские священники»21), формируются военные части «русских мусульман»...
По ходу дела выясняется, что необходимость поднять за счёт исламизации боевой дух народа, дабы он смог противостоять НАТО, – всего лишь отговорка. Что речь идёт о преодолении «цивилизационной дряхлости» России, фактически о смене её «неправильного» цивилизационного ядра. Как говорит Кречет, «нам повезло жить в такое время, когда страну можно повернуть в любую сторону... Спасибо западным странам, со своим НАТО у наших границ сделали то, чего не смогла бы никакая наша пропаганда.»22
По сюжету, в Госдуме начинания Кречета поддерживает, в частности, лидер «национал-либералов». Прототипом этого персонажа, как считает ряд экспертов, стал теоретик этнического русского национализма Александр Севастьянов (Лебедя и Севастьянова связывала совместная работа в партии «Конгресс русских общин»).
То, что идея исламизации России обсуждалась – и не в романе, а в реальной жизни! – в русских националистически ориентированных кругах, на первый взгляд, кажется парадоксальным. Но при ближайшем рассмотрении выясняется, что русские националисты имеют с исламизаторами точки соприкосновения, точки схода.
Первая точка схода – резко негативное отношение к христианству и Русской Православной Церкви. Вышеупомянутый А.Севастьянов в 1996 году выпустил книгу «Национал-демократия», в которой, в частности, писал: «Возрождение России многие связывают с возрождением православия. Я смею думать, что дело обстоит прямо противоположным образом...»23 «Христианство сегодня – это религия умиротворения, уступок. Это религия расслабленных, больных, вырождающихся народов... Это прогнившая бомба, из которой вывалился боевой запал»24.
Севастьянов настаивал, что «для осознания себя как нации» русским необходимо решить несколько задач, важнейшие из которых «дехристианизация, ибо христианство – это космополитизм; декоммунизация – ибо коммунизм есть трупный яд христианства»25.
Вторая точка схода – ислам нравится националистам своей «боевитостью» (по их оценке, ислам – прямая противоположность «расслабленному» христианству).
Третья точка схода – как и исламизаторы, националисты считают допустимой (а при определённых условиях – даже желательной) утрату территориальной целостности России. По словам Севастьянова, «если российская государственность противоречит жизненным интересам русской нации – к чёрту такую государственность, если территориальная целостность России подрывает её русскую национальную целостность, её мононациональный статус – к чёрту территории!»26
Четвертая точка схода националистов и исламизаторов – антисемитизм.
Забегая вперёд, отметим, что в начале 2000-х годов ряд русских националистов перешёл в ислам. Я остановлюсь на этом чуть позже. Здесь же отмечу, что, исходя из перечисленных пунктов, данное явление выглядит достаточно закономерным.
А сейчас вернемся к хронологии «исламистской экспансии».
В марте 1997 года на «круглом столе» в Госдуме РФ было впервые озвучено, что Россия – это православно-исламское государство.
Существует многовековая традиция, не прервавшаяся даже в советский «атеистический» период. В соответствии с этой традицией, Россия, в которой большинство населения составляют русские, воспринималась как государство православное. А потому сам факт публичного признания того, что Россия – это православно-исламское государство, Гейдар Джемаль сравнил с «тектоническими подвижками»: «Более глубокое соприкосновение с исламским миром в ходе вооруженной конфронтации с афганцами, таджиками, чеченцами привело к подспудным переменам в основах российского самосознания, к своего рода тектоническим подвижкам целых пластов "коллективной души"...»27
Рассмотрения вопроса о признании России православно-исламским государством добивались не «российские мусульмане вообще», а конкретное лицо – дагестанец Надир Хачилаев, лидер Союза мусульман России. Сразу же после «победоносного» «круглого стола» Хачилаев отправился в Пакистан на сессию «Организации исламская конференция» в качестве представителя миллионов мусульман России.
Важно отметить, что в это время на Северном Кавказе разгорался конфликт традиционалистов («тарикатистов») и фундаменталистов («ваххабитов»). С особой силой конфликт развивался именно в Дагестане.
Религиозное содержание конфликта между «мягким» исламом тарикатистов и «жестким» исламом ваххабитов сводилось к следующему. Ваххабиты, настаивая на «возвращении к изначальной чистоте веры», атаковали тарикатистский тип ислама – совмещение религиозной веры с почитанием духовного лидера рода как истинного носителя веры, передающего духовное знание по наследству. Тарикатисты усмотрели в ваххабитской атаке покушение на древние кавказские родовые традиции.
При этом было очевидно, что данный конфликт имеет отнюдь не только религиозное содержание. «Незапятнанность духовных лидеров зарубежной диаспоры» (то есть ваххабитов) слишком откровенно противопоставлялась «оппортунизму опорочивших себя общением с советской и вообще с российской властью северокавказских шейхов» (тарикатистов).
В апреле 1997 года, когда между фундаменталистами и традиционалистами начались первые вооружённые столкновения, Хачилаев активно участвовал в процессе примирения. Однако его позицию никак нельзя было назвать «нейтральной». Призывая к прекращению «спора ваххабитов и тарикатистов, который губит все стороны», Хачилаев одновременно заявлял: «Секта жрецов (то есть «местный» ислам – тарикатисты) должна уйти, уступая дорогу подлинному и просвещенному исламу!»28
Схема, задействованная при развале СССР, – привнесённый извне «жёсткий» ислам, играющий в связке с «имитационно мягким» исламом против подлинно «мягкого» местного ислама, – работает, как мы видим, и в постсоветское время. Позиция Хачилаева была именно «имитационно мягкой».
В июне 1997 года Хачилаев был приглашен в Судан. Здесь в качестве главы российской мусульманской делегации он встретился с Хасаном ат-Тураби – лидером «Исламского интернационала». Во время встречи была подчёркнута необходимость единения мировой исламской уммы. (Отметим, что в 1998 году Гейдар Дже-маль, который, как мы помним, тоже имел контакты с ат-Тураби, стал советником и помощником Надира Хачилаева).
Визит Хачилаева к ат-Тураби стал слишком недвусмысленным указанием на религиозно-политические предпочтения Хачилаева. И позволил выявить, что в марте 1997 года вопрос о признании формулы «Россия – православно-исламское государство» поднимал вовсе не традиционный российский «старый» ислам, имеющий многолетний опыт мирного сосуществования с российско-православным населением. На этой формуле (подразумевающей гораздо более весомую социально-политическую и социокультурную роль ислама в жизни России) настаивал «новый» ислам. Задача состояла в том, чтобы оттеснить «старый» ислам, отменить его «мирный договор с Россией» и заключить «новый договор» – на новых условиях.
Между тем Джемаль продолжал работу. Лидер Национал-большевистской партии (НБП) Эдуард Лимонов в своей программной статье «Исламская карта» пишет: «Году в 1999-м знаток Ислама Гейдар Джемаль высказал мне интересную мысль, точнее, дал политический совет. Он сказал: "Эдуард, подумайте, в каждом русском городе есть мусульманская диаспора. Далеко не все эти люди пассионарны, но многие из них – да. Они дисциплинированны и подчиняются своим религиозным лидерам. Тот, кто расположит их в свою пользу, выиграет все битвы. Тот, кто сыграет мусульманской картой". Джемаль прозорливо прав. В современной Российской Федерации мусульмане не только прочно являются гражданами второго сорта (первым являются православные христиане), но и на фоне войны в Чечне всё больше переходят в категорию чуть ли не преступного сообщества. Тот российский политик, который прочно заявит о намерении сделать мусульман гражданами первого сорта и предпримет соответствующие шаги к осуществлению этого намерения, получит огромную поддержку мусульман России»29.
Джемаль предлагал не только задействовать «пассионарную энергию» диаспор этнических мусульман. Ему приписывают также авторство идеи, которая легла в основу проекта «Русский ислам» (речь о нём пойдет ниже). На авторство Джемаля, в частности, указывает В.Мальцев в статье «Тупики "русского национального ислама"»: «Идею "русского ислама" сформулировал еще в 1990-е годы Гейдар Джемаль»30. О чём идёт речь?
«Русский ислам»
В 2000-2001 годах начался второй этап исламизации России. Попытка исламских радикалов работать с этническими мусульманами России, предпринятая на первом этапе, оказалась недостаточно успешной. Как уже было отмечено ранее, мусульмане России исповедуют «мягкий» вариант ислама. Исламские радикалы принесли с собой совершенно иной, «жесткий» тип ислама. И это вызвало определенное отторжение у традиционных мусульман. Поэтому на новом этапе радикальные исламисты попробовали работать уже не с этническими мусульманами, а с этническими русскими.
Такое явление, как новообращенные русские мусульмане, существовало и до того. Однако число этих новообращенных было невелико. В ислам переходили, в основном, следующие категории населения.
Первая, самая многочисленная категория – русские женщины, вышедшие замуж за мусульман (значительно реже в России в ислам переходят мужчины, женившиеся на мусульманках).
Вторая, не слишком многочисленная категория – пленные, принявшие ислам в Афганистане либо Чечне.
Третья категория – лица, занимающиеся «духовными поисками». Кто-то из них пришёл в ислам через увлечение мистикой (суфизмом). Кто-то – вследствие длительного изучения коранических текстов.
В целом общая численность новообращенных, принадлежащих к трём этим категориям, оценивается экспертами в 2-3 тысячи человек.
Однако в результате целенаправленной работы исламистских пропагандистов появилась четвёртая категория новообращенных русских. Вследствие распада СССР значительная часть населения России оказалась погружена в тяжёлый социально-экономический кризис и духовный вакуум. Исламисты выискивали «потенциальных мусульман» в основном в депрессивных регионах, где русская молодёжь не имела фактически никаких социальных перспектив. Исламисты давали такой молодёжи средства к существованию, зачастую их отправляли на учёбу за границу с последующим трудоустройством. К тому же предоставляли нематериальную помощь: став членом мусульманской общины, русский обретал, во-первых, психологическую поддержку общины, во-вторых, новые смыслы.
Приведу текст, в котором воспроизводится типичный пропагандистский набор аргументов в пользу того, почему русские должны принять ислам: «Тема России теряет свою актуальность. Тенденции её внутренних изменений неизбежно ведут к её погибели. Судите сами: вырождение, пьянство, разврат, нищета, коррупция, "бегство капиталов", "утечка мозгов", деление общества на "лохов" и "крутых", разбазаривание национальных богатств, отсутствие реальной оппозиции, джихад в Чечне. Только исламизация России может её спасти. Разрешенное пророком Мохаммадом многоженство улучшит демографическую ситуацию. Исламизация решит проблему пьянства. Традиционные ценности Ислама уберегут от разврата и коррупции... Исламский налог в пользу бедных (закят) решит проблему нищеты. Исламизация русских уничтожит противостояние между мусульманскими и немусульманскими регионами внутри России. И сделает страну более монолитной»31.
В начальной – активной – фазе второй войны в Чечне (1999-2000 гг.) российские газеты запестрели сводками о терактах, осуществленных русскими террористами-смертниками, принявшими ислам, об участии русских мусульман в подрыве газопроводов, о том, что русские мусульмане воюют на стороне чеченцев. Сообщалось, что общины русских мусульман появились в Астрахани, Ульяновске и других городах. Особенно бурно процесс развивался в Поволжье.
Ответом руководства Приволжского федерального округа (ПФО) на эту угрозу и стал проект «Русский ислам». Данный проект разрабатывался в течение 2000 и 2001 года командой Полномочного представителя президента России в ПФО Сергея Кириенко, возглавившего округ в мае 2000 года. Ключевая роль в разработке проекта принадлежала Центру стратегических исследований Приволжского федерального округа (ЦСИ ПФО), созданному сразу же после вступления Кириенко в должность полпреда. А главным «рупором», дававшим многочисленные публичные разъяснения по поводу проекта, стал Сергей Градировский – советник Кириенко по конфессиональной политике и одновременно руководитель проектного направления ЦСИ ПФО.
Подробно читайте по ссылке: https://usprus.ru/featured-item/k2-category/item/5480-ideologi-migratsionnoj-politiki-v-rossii
Проект «Русский ислам» был представлен руководству страны в 2001 г. Приволжский федеральный округ фактически сделал заявку на то, чтобы стать своеобразным полигоном, на котором отрабатывалась бы модель «правильных» взаимоотношений с исламом. В дальнейшем «накопленный позитивный опыт» должен был быть применён в других регионах России, где проживают мусульмане.
Авторы обосновывали свой проект исходя из следующих посылок.
В Поволжье сложилась опасная ситуация. На территорию уже проник и действует радикальный ислам. Местные мусульмане ничего не могут ему противопоставить, так как слабы в идейном отношении. Молодая, активная часть мусульман Поволжья получает образование либо за рубежом (в основном в Саудовской Аравии и других странах Персидского Залива), либо в учебных заведениях, открытых в регионе выходцами из тех же стран. Продукты идеологической направленности (литература, фильмы, публицистика), задающие образцы поведения мусульман России, также производятся в основном за пределами РФ. Таким образом, существует опасность, что активная мусульманская молодёжь региона окажется абсолютно отчуждена от российской культуры.
С учётом демографических факторов (резкое снижение рождаемости у русских и достаточно высокое воспроизводство у мусульман) это означает, что в недалёком будущем в регионе будет проживать мусульманское большинство, совершенно не отождествляющее себя с российской государственностью. Эта среда станет хорошей почвой для распространения экстремистских воззрений.
По мнению авторов проекта, такому ходу событий надо решительно воспрепятствовать. Для этого необходимо под патронажем российской власти выстроить национальную мусульманскую школу, которая пользовалась бы среди российских мусульман большим авторитетом, чем приезжие учителя из арабских стран (в их числе попадаются радикальные исламисты). Необходимо создать в России собственную мусульманскую богословскую школу; открыть новые мусульманские учебные заведения; создать единую систему мусульманского религиозного образования; и главное – принять русский язык в качестве одного из основных языков ислама. Если единым языком межнационального общения мусульман России не станет русский, то его заменит арабский – со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Итак, «русский ислам» – это мусульманская традиция, которая произрастает в русской культуре, использует русский язык и отождествляет себя с российской государственностью.
Казалось бы, а что в этом плохого? Но многочисленные публичные комментарии и разъяснения авторов проекта позволяют уточнить картину. С учётом этих разъяснений, получается, что в виду имелось всё-таки следующее.
После распада Советского Союза русские дезориентированы и ослаблены. Численность русских катастрофически уменьшается. У русских нет энергии, чтобы и дальше играть роль государствообразующей нации. Они не могут более удерживать в своём поле нерусско-культурное население. Как пояснил Сергей Градировский, «"русскость" стала настолько слабой закваской, что нуждается в ряде других идентификационных подпорок. Всё это, конечно же, проявление исторической дряхлости – вызов, который многие не хотят принять»32.
Тот же Градировский заявил: «Когда люди опасаются столкновения с чужими идентичностями, оберегая свою самость, – это свидетельство цивилизационной усталости. Россия сегодня напоминает мне старого человека, который замкнулся в своём ветшающем доме и больше всего на свете боится перемен»33.
«Дряхлым» русским Градировский противопоставляет полных энергией мусульман: именно исламский сегмент русской культуры в условиях деградации остальных сегментов имеет все шансы для того, чтобы в недалеком будущем превратиться в основную и направляющую силу российского общества. (Невозможно не заметить определенного сходства проекта «Русский ислам» с проектом исламизации России, описанным в упомянутом выше романе «Ярость».)
Примечательно, что, по Градировскому, свою изначальную государствообразующую функцию утратили не только русские, но и столица русских – Москва. Сегодняшняя Москва – «это отдельный супергород, включённый в мировую систему супергородов. И России он принадлежит куда меньше, чем этой системе»34.
Но если Москва уже не принадлежит своей стране, то она не может более выполнять свою традиционную роль – роль централизатора, собирателя земель.
Таким образом, авторы проекта «Русский ислам» фактически призывали признать исчерпанность русского этноса и Москвы как центра собирания русского этноса. И предлагали сделать историческую ставку на российских мусульман.
В качестве же нового центра, откуда начнётся движение новой (мусульманской) России, авторы проекта называли ПФО: «Волго-Уральский регион (ПФО занимает львиную долю его территории) – это новый homeland России, "опорная земля" Российской Федерации... Всё интересное, наиболее значимое для будущего России будет происходить именно там»35.
Следует обратить внимание на весьма существенный момент. Авторы проекта «Русский ислам» вовсе не настаивали на том, чтобы немусульмане в массовом порядке приняли ислам. Речь шла об изменении характера и качества российской элиты путём инкорпорирования в неё значительного количества представителей ислама – и вот тогда у страны якобы появится шанс на возрождение.
Давая оценку проекту «Русский ислам», эксперты, во-первых, обнаружили в нём явные отголоски программных заявлений Гейдара Джемаля. Джемаль неоднократно называл современное российское государство «бесперспективным, недееспособным придатком США» и призывал признать разрушение России в её нынешнем виде величайшим благом. Джемалю также не чужда мысль о том, что представители исламской общины в РФ должны занять ключевые посты в государстве.
Во-вторых, эксперты оказались достаточно единодушными во мнении, что массовое издание исламской религиозной литературы на русском языке, использование русского языка в богослужебной практике, введение обучения теологическим дисциплинам на русском языке нисколько не препятствует проникновению на территорию РФ радикального ислама. Но, напротив, способствует массовому распространению ислама среди русскоговорящего населения в неблагополучных районах.
В целом отношение к проекту оказалось негативным.
Наиболее жесткой критике проект был подвергнут со стороны православных экспертов. Они обвинили авторов проекта в том, что те выступают в роли «троянского коня», преследуя на деле «исламизаторские» цели – разрушение российского культурного пространства и обращение в ислам правящей элиты страны.
Резкое неприятие проект вызвал и у представителей общины новообратившихся мусульман «Прямой путь», возникшей в 2000 году. Председатель общины, бывший православный священник Али Вячеслав Полосин, и сопредседатель общины, переводчик Корана Иман Валерия Порохова, в частности, писали: проект оскорбляет этнических мусульман «попытками русификации их сложившихся веками национально-религиозных традиций (против чего они постоянно боролись), а новообратившихся мусульман он выставляет такими радикальными "реформаторами" Ислама, каких не было за всю историю его существования. Чего стоит одна только цель авторов проекта – перевод намаза на русский язык! Подобного не делали и не делают ни тюркские народы, доминировавшие в халифате, ни персы-шииты, ни новообратившиеся народы Малайзии, Индонезии и т.д.»36.
Сходное отношение к проекту «Русский ислам» выразило мусульманское духовенство Поволжья. Исторически сложилось, что языком проповедей в мечетях Поволжья и ряда других регионов проживания татар являлся татарский язык. После распада СССР, в связи с миграционными потоками из Средней Азии и Кавказа, во многих российских городах произошёл «компромиссный» переход на русский язык. «Пришельцы», зачастую оказывавшиеся более исламизированными, чем «местные», привыкли к проповедям на арабском языке и не воспринимали татарский. А «местные» не были готовы переходить на арабский. В итоге языком проповедей становился русский язык (проект «Русский ислам» – возможно, неуклюже – пытался учесть эту действительно имеющую место тенденцию).
Вопрос о том, кто в перспективе удержит доминирование в регионе – татары (которые, как и другой многочисленный народ Поволжья – башкиры, давно и глубоко интегрированы в российский социум) или же выходцы с Кавказа, консолидирующиеся «на новом месте» при помощи русского языка, – чрезвычайно важен с точки зрения межэтнического баланса. Как указывает исследователь Алексей Малашенко, мусульманская татарская община и северокавказская община весьма различны по своим истории, характеру, приверженности традициям, степени интеграции в современное российское общество. Например, взгляды подавляющей массы российских мусульман Поволжья, Урала и т.д. по кавказской проблеме приближаются к точке зрения немусульманской части российского общества. «У татар нет исламской солидарности, на что жалуются чеченцы, – утверждает Малашенко. – И татары, и славяне в кавказцах видят мигрантов»37.
Но наиболее непримиримую позицию по отношению к проекту «Русский ислам» занял заместитель председателя Центрального Духовного Управления мусульман России (ЦДУМР) Фарид Салман. Он направил открытые письма тогдашним полпреду президента РФ в Центральном федеральном округе Григорию Полтавченко и директору ФСБ РФ Николаю Патрушеву. Салман подчеркивал, что «проект "Русский ислам", включающий кампанию по принудительной исламизации православных русских России и так называемой "русификации" российского ислама, есть намеренная провокация, направленная на стравливание православных и мусульман России»38.
Одновременно с разработкой и публичным бурным обсуждением проекта «Русский ислам» в России начали возникать довольно экзотические фигуры и сообщества, объявляющие себя приверженцами «русского ислама».
В 2002 году в интернет-пространстве появился и развил чрезвычайно активную деятельность сайт Koran.ru Шамиля Матвеева. Сам Шамиль (в прошлом – Владимир) принял ислам в 2002 году. А до вступления в ислам провёл двенадцать лет в правозащитном движении (партия «Демократический союз»). Как отмечает Дмитрий Соколов-Митрич в статье «Ислам голубоглазый», «путь в ислам из ультралиберального политического крыла характерен для многих русских мусульман»39. Когда началась первая чеченская война, Матвеев участвовал во всех антивоенных митингах. И тут-то и проникся интересом к исламу – «джихадисты» вызывали уважение.
По словам Матвеева, «Россия должна понять, что её границы кончаются за Вяткой и Тамбовом. Всё остальное – это результат её имперских амбиций. Пока Россия не откажется от лишних территорий, её будут преследовать беды... Пора понять, что сейчас на наших глазах идёт замена русского народа другим народом, и, например, я, этнический русский, уже представитель этого нового народа. И это не измена вере, это её продолжение... Христианство возможно только в безграмотном обществе... Я глубоко убеждён, что следующая революция в России будет исламской. К 2030 году число русских и мусульман в России сравняется и русских будут убивать. Единственная возможность для русских избежать этого – принимать ислам»40.
Практически одновременно с «большим» проектом «Русский ислам» в России начал набирать обороты «малый» проект, в котором ставка делалась на пополнение рядов «русских мусульман» за счёт праворадикальной молодёжи. Время запуска «малого» проекта было выбрано не случайно: в 1999-2000 гг. праворадикальное движение переживало кризис. Распалось на части Русское национальное единство (РНЕ). Попытка националистов объединиться на платформе Национал-демократической партии России Александра Севастьянова изначально не выглядела жизнеспособной (и потерпела окончательный крах позже, в 2003 году, когда Министерство юстиции отказало партии в регистрации).
У нового проекта было «тонкое место»: как уже говорилось выше, ислам нравится националистам своей «боевитостью» и «антисемитизмом». Однако одновременно представляется исключительно чужой религией, религией «чёрных» (так в России националисты называют темноволосых жителей Кавказа и Средней Азии), и этим во многом объясняется его отторжение со стороны националистов.
В июне 2001 года Гейдар Джемаль «подарил» русским националистам, тяготевшим к исламу, образ, который помог им преодолеть это отторжение, поскольку сочетал в себе «ислам» и «арийскость». В статье Джемаля «Судьба понятий» (направленной в общем-то против Дугина и его «туранского» варианта евразийства) героем и организатором пространства «истинной Евразии» провозглашался Александр Македонский. «Александр Македонский осуществил союз военных элит индоевропейцев, который ограничил беспредельное господство жреческой касты, возглавлявшей туземные традиционные общества». Македонский «описывается в Коране под именем Зулькарнайн как один из пророков Всевышнего, ему отводится статус судьи Запада и охранителя потомков пророка Ноя от разрушительных орд гогов и магогов, которые некоторые исследователи вслед за Фирдоуси отождествляют с Тураном...»41.
В начале осени 2003 года в Москве группа из десяти националистов (в неё, в частности, входили бывшие члены РНЕ) во главе с Вадимом Сидоровым, принявшим имя Харун ар-Руси, объявила о создании Джамаата русских мусульман «Бану Зулькарнайн». По словам Вадима Сидорова, знакомство с Джемалем и его произведениями «перевернули мою жизнь». Под влиянием Джемаля он принял ислам – «не в созерцательно-суфийской, но в радикальной, если так можно выразиться, джемалистской версии...»42.
Как заявляют представители «Бану Зулькарнайн», «среди прочих арийских народов мы представляем Русский народ. На Русских как на передовом бастионе арийской расы в полной мере лежит миссия Зуль-карнайна, соорудившего железные ворота для сдерживания инфернальных орд гогов и магогов»43. В Декларации о создании Движения русских мусульман говорится: «...Призыв к Исламу Русских – становой нации 1/8 части мировой суши и сердца Евразии – имеет огромное практическое значение для будущего всей Уммы. Присоединение к Умме народа, обладающего по воле Аллаха колоссальными природными, военными, интеллектуальными и иными ресурсами, могло бы стать фактором, многократно усиливающим Умму»44.
Упоминавшийся выше «этнический националист» А.Севастьянов предоставил «Бану Зулькарнайну» «на правах рекламы» страницы своей «Национальной газеты». И пообещал сделать для них постоянную рубрику.
Как подчёркивали члены «Бану Зулькарнайна», «правая идеология не противоречит исламу, а, наоборот, близка ему. Исламский проект сегодня единственная альтернатива западной модели. Условие нашего выживания – это десионизация общественных и государственных институтов»45.
Как пишет в своей статье В.Мальцев: «"Арийский ислам", как и "арийское язычество", – это, по сути, открытое признание ультраправых в "разочаровании" в русском народе, который отказался "не достоин" их, не принял их радикальных идей и не поднялся на "национальную революцию". Зато уже нескрываемые симпатии у них вызывают чеченские боевики, которые "смогли заставить эту власть с собой считаться"»46.
В июне 2004 года «Бану Зулькарнайн» и ещё несколько русских мусульманских групп из Москвы, Поволжья, Сибири и Казахстана объединились в Национальную Организацию Русских Мусульман (НОРМ). НОРМ была провозглашена «Генеральным штабом "русского ислама", инициирующим создание необходимых для него проектов и структур»47. В принятой на учредительном съезде декларации говорится, что «русская нация деградирует стахановскими темпами» и что единственным шансом спасти нацию является вера в Аллаха48. Доступ в организацию открыт только для русских.
Учредители НОРМа заявили, что оценивают численность русских мусульман в 2-2,5 тысячи. И что они делают ставку не на абсолютную, а на минимально достаточную исламизацию России. Если среди русских, утверждают учредители НОРМа, появится хотя бы 5% граждан, практикующих ислам, то это сделает процесс исламизации России необратимым49.
Традиционное мусульманское духовенство отнеслось к появлению «русских мусульман» отрицательно. Муфтий Татарстана Гусман Ицхаков ещё до создания НОРМ заявил: «Меня, как муфтия, не радует, что русские принимают ислам... пусть остаются православными, а татары – мусульманами. И Русская Православная Церковь будет вести проповедь среди народов, которые традиционно исповедуют православие, а мы – среди народов, традиционно исповедующих ислам. Каждый пусть держит свою паству, сеет в своём огороде. Да и потом, примеры русских, перешедших в ислам, не слишком обнадеживающие: у них обычно повышенная агрессивность, да и менталитет у них совсем другой... Мне кажется, что каждый должен свои исконные обычаи, нравы, традиции хранить»50.
Последующая история НОРМ достаточно эксцентрична. Вступление в НОРМ общины В.Полосина «Прямой путь», которая ранее решительно выступала против «русского ислама», делающего акцент именно на русскости... Раскол НОРМ на «суннитский» и «шиитский» лагеря... Серия внутренних и внешних скандалов, связанных с НОРМ. Особо громкие скандалы разразились после того, как НОРМ официально приняла решение «считать проблему статуса Чечни и Кавказа не имеющей принципиального значения для развития мусульманского сообщества»51. А также после того, как НОРМ обвинила мусульман в провоцировании кровавых беспорядков в Кондопоге52. Это заявление НОРМ вызвало резкую реакцию сопредседателя Совета муфтиев России Нафигуллы Аширова: «В них (НОРМ) говорят остатки националистического мышления в диком виде, навязанные, к сожалению, сегодня русскому народу, который всегда был великодушным и являлся даже в какой-то мере покровителем других народов»53.
Вадим (Харун) Сидоров вступил в конфликт с Гейдаром Джемалем. Джемаль после этого выразил сомнение – зачем русским было создавать какую-то исламскую организацию. Сидоров в ответ обвинил его в проповеди «еретического шиизма» и «кавказского расизма»...
В 2006 году руководство НОРМ было вынуждено публично признать, что численность НОРМ значительно снизилась: немалая часть бывших соратников ушла в многочисленные секты, а некоторые вообще отреклись от ислама54.
В 2007 году НОРМ вступила в международное сообщество «Мирабитун». Это сообщество проповедует на Западе (в США и Европе) суннизм маликитского мазхаба, распространенного исключительно в Северной Африке. Состоит оно из мелких джамаатов «новообращенных» из неисламских наций по всему миру. Сидоров стал главой его российского отделения.
В начале 2009 года Сидоров «по совокупности причин» после консультаций с соратниками принял решение покинуть пределы Российской Федерации.
В июне 2009 года в связи с пятилетием НОРМ в Интернете было распространено обращение: «Да, нас всего несколько десятков по стране. Русских мусульман, не входящих в НОРМ, тысячи, но это тысячи не объединенных между собой, неорганизованных людей... В таких условиях шариат предписывает нам Хиджру, исход из неблагоприятных условий в благоприятные...»55.
Казалось бы, проект по созданию активной общины русских мусульман, способных оказывать существенное влияние на жизнь страны, провалился. Но, во-первых, и история определенных провалов может поведать о многом. А во-вторых, любое начинание подобного типа развивается по принципу «проб и ошибок». Провалился конкретный проект НОРМ, но появляются новые проекты сходного типа. Регулярно возникают сообщения (иногда достоверные, а иногда «фальшивки») об участии русских мусульман в диверсиях и терактах. Так, в августе 2009 года ответственность за крупнейшую аварию на Саяно-Шушенской ГЭС взяла на себя террористическая организация Джамаат русских мусульман «Муваххидун ар-Руси» («Русский единобожник», арабск.)56.
В целом есть основания говорить о том, что попытки подрыва государственной целостности России с помощью радикального исламизма не прекращаются. Что целью этих попыток является передел всей Евразии либо в евразийском, либо в халифатистском духе. Что как объективные, так и субъективные предпосылки для подобного передела, к сожалению, имеются. Такой передел не может не затронуть все народы, проживающие на евразийском континенте. А потому проявление по отношению к описанным попыткам как интеллектуального, так и политического безразличия вряд ли отвечает интересам России.
Автор: Анна Кудинова – ведущий аналитик МОФ-ЭТЦ.
Примечания:
1 Alexandre Bennigsen and S.Enders Wimbush, Mystics and Commissars: Sufism in the Soviet Union, (London: C.Hurst and Co. 1985), page 2.
2 Там же, page 24. Имам Узун Хаджи провозгласил в сентябре 1919 года (в России в это время шла гражданская война) независимость Северного Кавказа и создание Северо-Кавказского эмирата – монархии на основе норм шариата. В эмират вошли горные районы Дагестана, горная Чечня и часть Ингушетии. В марте 1920 года под давлением большевиков Северо-Кавказский эмират был ликвидирован, Узун-Хаджи получил пост муфтия Кавказа, а летом умер.
3 Martha Brill Olcott, «Sufism in Central Asia: A Force for Moderation or a Cause of Politicization?» Carnegie Endowment Carnegie Paper, June 2007, page 23.
Олкотт ссылается на источник: Alexandre Bennigsen and S. Enders Wimbush, Mystics and Commissars: Sufism in the Soviet Union (Berkeley: University of California Press, 1985), chap. 3.
4 Мария Розанова, «Кавказская пленница». «Независимая газета», 11.05.2001.
Мария Розанова – супруга известного советского писателя и литературоведа, диссидента Андрея Синявского, эмигрировавшая вместе с мужем в Париж в 1971 году. Здесь Розанова и Синявский основали в 1978 году журнал «Синтаксис» и открыли собственную типографию. В статье Розанова рассказывает о том, как Александр Беннигсен предложил ей принять заказ от Society for Central Asian Studies (Оксфорд) на переиздание серии книг о мусульманах в России. «Всего из моей типографии вышло двадцать книг: "Туркестан – колония", "Казахи о русских до 1917 года", "Восстание казахов и киргизов в 1916 году", "Три имама" и ещё шестнадцать. Они никогда не поступали в книжные магазины. В университетских библиотеках Европы и Америки их тоже нет. Все тиражи шли в наши республики... А когда мы подружились с Беннигсеном, который был научным руководителем серии, он мне поведал, что в основе этого издательского проекта лежала его докладная записка в ЦРУ, где он доказывал (и убедил!), что справиться с советской властью и российским коммунизмом можно только мусульманскими руками и как поэтому важно напоминать мусульманским народам про наши русские порабощения, и как они с нами, русскими, всегда сражались за свою юго-восточную свободу».
5 Цит. по Андрей Глазников, «России не позволяют уладить конфликт на Кавказе». «Новости разведки и контрразведки» (Москва), 20.09.1999.
6 Интервью с З.Бжезинским «Oui, la CIA est entrae en Afghanistan avant les Russes...».
Le Nouvel Observateur # 1732, 15.01.1998, http://hebdo.nouvelobs.com/hebdo/ parution/p19980115/articles/a19460-.html
7 Послание имама Хомейни Михаилу Горбачеву, http://www.islam.ru/pressclub/ histori/4
8 Цит. по А.Гушер, Л.Левицкий «Кровавое наследство человечества», «Российская Федерация сегодня», 2001, №20.
9 Александр Дугин, «Субъект без границ», «Элементы», 1995, № 7.
По Дугину, современный терроризм, возникший в начале 70-х годов ХХ века, существенно отличается от терроризма революционеров XIX – начала ХХ веков: «из крайнего политического и довольно прагматического средства» он превращается «в некоторый самостоятельный феномен, самодостаточный и представляющий собой особый вид идеологии». Эта новая универсальная идеология способна «объединить людей одного и того же метафизического типа по ту сторону идеологических разногласий»: на новом историческом этапе структурирование социального поля будет происходить «не по шкале "правое – левое", но по критерию: "друзья агрессии" против "врагов агрессии"».
10 Александр Дугин, «Чингис-хан и монголосфера». Информационно-аналитический портал «Евразия», http://evrazia.org/modules.php?name=News&file=article&sid=542
11 Биография Гейдара Джахидовича Джемаля, сайт «Русский архипелаг», http://www.archipelag.ru/index/biography_djemal/
12 Там же.
13 Цит. по Михаил Марголин, «Дамоклов меч исламофашизма», 14.08.2006 http://maof.rjews.net/index.php?option=comcontent&task=view&id=12543&Itemid=1
14 Григорий Нехорошев, «Муэдзин под красным флагом». «Независимая газета – Фигуры и лица», 12.11.1999.
15 Там же.
16 Там же.
17 Интервью Гейдара Джемаля газете «Коммерсант-Daily», 24.07.1999.
18 Юрий Никтин, «Ярость». М., изд-во «Равлер» «Равлик», 1997.
19 Там же, с. 264.
20 Там же, с. 215.
21 Там же, с.220.
22 Там же, с.203.
23 Александр Севастьянов, «Национал-демократия», М., 1996, с.76.
24 Там же, с.81.
25 Александр Севастьянов, «Национальная доктрина России». Материалы семинаров и конференций. РОПЦ, М., 1996.
26 Александр Севастьянов, «О патриотах и националистах», «Национальная газета», №5, 1999.
27 Гейдар Джемаль, «Субъект Аллаха», «Независимая газета», 29.05.1997.
28 Цит. по С.Кургинян, М.Мамиконян, М.Подкопаева, «Четвёртый Рим – или вторая Орда?». «Завтра», 20.01.1998.
29 Эдуард Лимонов, «Исламская карта», сайт «Грани.Ру», 31.05.2005 http://grani.ru/Politics/Russia/m.90065.html
30 Владислав Мальцев, «Тупики «русского национального ислама»». «НГ-религии», 16.09.2009.
31 Алексей Иваненко, «Выход – исламская революция в России». Сайт чеченских исламистов «Kavkazcenter.com», 17.10.2003 www.kavkazcenter.com/russ/content/2003/10/17/12095.shtml
32 «Вызовы со стороны новых идентичностей: статус русского в современной России обескураживающе ничтожен». Интервью Сергея Градировского редакции сайта «Конструирование будущего», http://www.antropotok.archipelag.ru/text/a056.htm
33 Наталья Архангельская, «Русский ислам», интервью с Сергеем Градировским. Журнал «Эксперт», 17.02.2003.
34 http://www.antropotok.archipelag.ru/text/a056.htm
35 Там же.
36 Документ: Заявление русских мусульман о проекте «Русский ислам». Сайт CreDO.RU
37 «Как быть мусульманам. Рецепт политолога Алексея Малашенко». «Восточный экспресс», 04-10.06.2004.
38 Салман Ф, «Югославский сценарий?». «Звезда Поволжья», 05-11.12.2002; «Русский Вестник», 03.04.2003.
39 Дмитрий Соколов-Митрич, «Ислам голубоглазый. Или почему некоторые русские становятся мусульманами». «Газета», 14.09.2004.
40 Там же.
41 Гейдар Джемаль, «Судьба понятий (евразийская геополитика в роли «национальной идеи» России)». «Завтра», 12.06.2001.
42 Xarun ar Rusi (Вадим Сидоров), «Ислам и «дифференцированный человек». www.livejournal.com/users/xarun_ar_rusi
43 Дмитрий Соколов-Митрич, «Ислам голубоглазый. Или почему некоторые русские становятся мусульманами». «Газета», 14.09.2004.
44 Декларация о создании движения Русских Мусульман. http://www.kavkazcenter.com/russ/content/2004/03/23/19263.shtml
45 Дмитрий Соколов-Митрич, «Ислам голубоглазый. Или почему некоторые русские становятся мусульманами». «Газета», 14.09.2004.
46 Владислав Мальцев, «Тупики «русского национального ислама»». «НГ-религии», 16.09.2009.
47 Документ «Что такое НОРМ?» http://www.pravoverie.org/about/
48 Александр Колесниченко, «Патриоты России под зеленым знаменем». «Новые Известия», 23.06.2004.
49 Орхан Джемаль, «Исламизм в русском мире. Союз русских мусульман готовится к пропаганде ислама в России». Русский Журнал, 25.06.2004.
50 Там же.
51 Резолюция заседания четвертой Милли-Шуры НОРМ, http://www.pravoverie.org/articles/30/
52 Заявление НОРМ по поводу событий в Кондопоге, http://www.pravoverie.org/articles/29/?page=4
53 «Муфтий Аширов осуждает "русских мусульман" за национализм», Интерфакс, 08.09.2006, http://www.interfax-religion.ru/print.php?act=news&id=13770
54 Цит. по: «Произошло заметное снижение численности членов Национальной организации русских мусульман», 20.12.2006, http://www.pravoslavie.ru/news/19964.htm; см. также Обращение Маликитского центра, 21.05.2007, http://www.pravoverie.org/articles/33/
55 Обращение в связи с 5-летием НОРМ, http://www.pravoverie.org/articles/99